Известный телеведущий считает себя членом партии интернета
Юрий Макаров.
Тележурналист и писатель.
Родился в 1955 г. Окончил факультет романо-германской филологии Киевского университета им. Шевченко. Преподавал французский язык в Киевской консерватории.
В 1980-1987 гг. работал корреспондентом и обозревателем РАТАУ (Радио-телеграфного агентства Украины).
В 1987-1993 гг. работал редактором и режиссером студии «Киевнаучфильм».
В 1995-2007 гг. работал на телеканале «1+1» автором и ведущим программ, главным редактором (1998-2002).
В 2007-2009 гг. был шеф-редактором журнала «Український тиждень».
В 2008-2009 гг. вел программу «Культурний фронт» на Первом национальном канале.
С 2011 г. ведет программы на канале ТВi.
Лауреат ряда украинских телевизионных премий.
– Когда впервые телевидение вошло в вашу жизнь?
Первые годы моей жизни прошли без телевизора. Очень точная картина того, чем был телевизор в годы моего детства, дана в фильме «Пять вечеров»: тогда действительно люди ходили к соседям в гости на просмотр телевизора, как на аттракцион. У нас телевизор появился, когда мне было лет десять, а до того мы спокойно обходились проигрывателем с пластинками с классической музыкой.
Для меня телевизор – это в первую очередь, те программы, на которых я сам сидел. «Очевидное – невероятное», отчасти КВН, «Кинопанорама» с Каплером и отдельные редкие прорывы чего-то состоятельного. Когда мне было лет шестнадцать, по телевизору один раз прокрутили четырехсерийный итальянский документальный фильм «Жизнь Леонардо да Винчи». И я думаю, что именно ведущий этого фильма, работавший в кадре, я даже запомнил, как его звали – Джулио Бозетти, впоследствии вдохновил меня снять на «Киевнаучфильме» фильм с самим собой в кадре. И эта моя работа, в свою очередь, впоследствии побудила Александра Роднянского посадить меня в кадр и сделать телеведущим.
– И каким же был ваш путь на ТВ?
Мой путь на телевидение сложился довольно просто. С 16 лет я мечтал стать кинорежиссером, насмотревшись Тарковского, естественно. А уже хорошо за 30 я попал на студию «Киевнаучфильм» в качестве редактора. Там делали хоть и неигровое, но совершенно замечательное научно-популярное кино, которое с удовольствием смотрели во всем Совке. Проработав там лет шесть, я понял, что режиссером не стану, однако затем снял три документальных фильма и на этом успокоился.
Главное то, что в это время я познакомился и подружился с другим режиссером, а потом и продюсером – Александром Роднянским. Который, когда затевалось телевидение, в смысле «1+1», сказал мне «Давай!» Я был третьим или четвертым человеком в этой компании. А он тоже никогда профессионально телевидением не занимался, хоть и был уже заслуженным кинодокументалистом, лауреатом «Ники» и все такое. Но телевидением как процессом ранее не занимался. И мы прошли этот путь синхронно с отечественным телевидением, все это опробуя для начала на себе.
Надо сказать, что хоть там и были неудачные проекты, но в целом совсем не стыдно сегодня.
– Здесь нельзя не задать вопрос: как вы воспринимаете «Плюсы» сегодняшние, изрядно пожелтевшие в сравнении с теми старыми культовыми «Плюсами»?
Это просто немножко другие шахматы. Попробую объяснить сжато. Такое количество телевизионных каналов, как сегодня, Украине а) не нужно, б) не по силам. Рекламный рынок, такой как он сегодня есть, даже если бы его не портили демпингом, а он развивался бы нормальным путем, не в состоянии прокормить такое количество каналов.
Все наши каналы без исключения, может быть, за исключением каких-то каналов второго эшелона, дотационные процентов на 50 от своего бюджета. Поскольку каждый крупный бизнесмен считает своим долгом завести себе телеканал – как «Бентли», футбольный клуб, яхту или длинные ноги в трусах или без трусов, то каналы они воспринимают как элемент своего престижа и влияния. Следовательно, каналы выпадают из логики медиабизнеса, телевизионного бизнеса и шоу-бизнеса, а входят в логику придворного искусства образца крепостного театра. С поправкой на то, что они еще должны нравиться плебсу, на который они ориентируются, поскольку других вкусов не знают и не признают. Следовательно, все метаморфозы неизбежны, и это правильно – то, как они развиваются сегодня в этой логике. То есть, нужно быть дебильноватым, желтым и несамостоятельным.
Иначе они входят в противоречие с основами. То, что народ бежит с телевидения, это факт. И те, кто там работает, и те, кто смотрит. Точных цифр я не знаю, да и не верю в панель измерения, которая у нас неоднократно была замечена в некорректности. Но человек, которому я верю непосредственно, Константин Эрнст, как-то заявил, что по Москве бегство от вещательного телевидения происходит со скоростью 5-7 процентов в год.
Москву трудно экстраполировать на любое другое сообщество, но как тенденция это значимо.
– Отчего это происходит: от дебилизма телевидения, разочарования в нем, от конкуренции интернета?
Все вместе. В той же Москве телевизионные менеджеры сегодня договорились: мы производим контент, а способ донесения этого контента до аудитории, дело третье или четвертое. С учетом того, что сегодняшний ящик стоимостью аж в две тысячи гривен снабжен USB-входом, а за три тысячи гривен – браузером, то разница между телевизором и монитором компьютера уже стерта.
Это вопрос только в привычках пользователя, и не более. Скажем, мы с моей супругой очень любим американские полицейские сериалы. После того, как их показ на каналах сильно урезали, мы спокойно входим в интернет и смотрим их на компьютере, да еще и в более удобное для нас время.
Разницы в нашем потребительском поведении нет, разве что я не завишу от сетки вещания. Даже свой родной на данный момент канал (ТВi – ред.) смотрю в компьютере. Это дает мне дополнительную независимость. Другой вопрос, что способы монетизации такого смотрения сегодня у нас не то, что недоработаны, а вообще даже не обозначены. Потому что наш рекламный бизнес не готов работать в прозрачных условиях интернета.
– Ваш прогноз и видение ситуации?
В данном случае я полностью соответствую своей дурной репутации. Меня многие воспринимают как русофоба, на что я как носитель фамилии Макаров имею полное моральное право. Так вот, сегодня многие наши социальные процессы идут по российскому сценарию. К сожалению. То же самое касается и телевидения.
Кто-то из москвичей заметил, что у России на самом деле есть две партии – партия телевизора и партии интернета. Партия интернета выходит с белыми ленточками, а партия телевизора носит георгиевские ленты. Иногда они пересекаются, но это бывает крайне редко. И до тех пор, пока газовая иголка в состоянии кормить партию телевизора, так оно и будет. Не может быть в стране 90 процентов креативных, самостоятельных, ответственных людей. Что вовсе не означает, что к людям некреативным не надо относиться с должной долей уважения. Но, конечно, есть тип пассивного потребления и есть тип активного потребления. И пассивный потребитель всегда будет в большинстве, и всегда будет ориентироваться на свой предыдущий опыт.
– Сами-то что смотрите?
В те нечастые моменты, когда дело доходит до просмотра телевизора, оригинальностью не отличаюсь: мы смотрим Viasat History, Discovery и Fox Crime. И за завтраком слушаю новости от CNN, BBC и французского Пятого канала.
– Насколько ваши профессиональные навыки владения иностранными языками использовались и используются вами в телевизионной работе?
Тут бойцы вспомнят минувшие дни. Когда вся наша активность с «Плюсами» только начиналась, у нас было очень мало представления о том, каким бывает настоящее телевидение. Поскольку мы до этого имели дело только с московским ТВ и нашим официальным. Правда, Леша Роднянский, прожив некоторое время в Германии, успел познакомиться с немецким ТВ.
А я в 1986 году, когда в первый раз попал во Францию, то вместо того, чтобы заниматься какими-то другими вещами, часами просиживал перед телевизором и внимательно знакомился с тем, как работает французское ТВ, еще совершенно не представляя, что когда-нибудь мне придется заниматься телевидением профессионально. Все эти, не побоюсь этого слова, травмы от того, что я увидел, в сравнении с тем, что я видел до тех пор, стали со временем двигателем моих телевизионных амбиций.
Был у меня еще один травматический сеанс, когда группу украинских журналистов направили на стажировку в Канаду – восемь человек по программе Сороса. Из этих восьми двое потом стали продюсерами разных каналов, а трое стали заметными журналистами, так что у Сороса это оказались эффективные инвестиции. И все свое свободное время мы смотрели ящик, а канадское ТВ хоть и слабее американского, но зато здоровее его. И я до сих пор регулярно смотрю CNN, BBC News и французский Пятый канал, а также Deutsche Welle, которое хоть и по-немецки и не понимаю ни бельмеса, но с интересом смотрю, как это сделано. На самом деле, есть смысл смотреть не просто CNN из Киева, а смотреть тот же CNN на месте, потому что их вещание мировое отличается от вещания на Америку. Мировой CNN – это вещание для людей, которые питаются только телевизором. А американский зритель уже больше заточен на интернет. И сегодня мы наблюдаем революцию на ТВ, которая определяется наличием интернета.
Если я сегодня услышал о падении метеорита в Челябинске, я не побегу включать телевизор – я зайду в интернет, где мне выложат все новости и картинки. А к ТВ я обращусь позже – за какими-то человеческими оценками, анализом. Чтобы узнать, как отреагировали люди, что они подумали.
– А насколько телевидение удовлетворяет этот ваш интерес?
Никаким образом. Оно этим вообще не занимается. В лучшем случае, раз в неделю предложат большое ток-шоу, куда приглашают лаяться непримиримых оппонентов, которые по определению никогда не найдут общий язык. О чем могут говорить Чечетов с Яценюком? Это имитация диалога или полилога, который изначально не имеет смысла. В таком случае нужно создавать театральное действо, отдавая себе в этом отчет, что и делают некоторые продюсеры. Или же это такой утонченный элемент манипуляции, или шоу наподобие циркового.
Если ты включаешь CNN, то можно увидеть, что они два дня подряд травят по поводу бюджетного обрыва, когда конгресс не утверждал бюджет, и соответственно все государственные программы могли перестать финансироваться. И сидели умные дядьки и со всех сторон объясняли, что будет и как: с цифрами, спутником, скайпами. Кстати, скайп сегодня – это абсолютно легальный инструмент телевидения. И это показатель того, что сегодня ТВ можно делать за копейки.
– Глядя зарубежное ТВ, можно обратить внимание на то, что в кадре там работают преимущественно люди в возрасте. Чем это объясняется?
Это производное от некоторых культурных констант. Телевизор – это фактор доверия. То есть, я готов смотреть только того человека, чье мнение мне интересно и значимо. А не каких-то неубедительных мальчиков и девочек, чьих-то родственников, протеже, земляков и т.п. Я специально спросил на Фейсбуке людей, которые несколько лет назад были настоящими звездами журналистики, чем они занимаются сегодня. Так вот, сегодня, кроме Юли Мостовой, из того поколения в журналистике не осталось практически никого. Кто-то стал менеджером, кто-то спился, кто-то сошел с ума, кто-то сменил сферу деятельности. Если в стране нет социального капитала, то зачем упираться? А в цивилизованном мире журналист, которому доверяет общество, это капитал СМИ, которое вкладывает в него деньги. А доверие общества – это и собственный капитал самого журналиста. Заработанную годами репутацию, авторитет терять нельзя. Это и определяет стандарты работы и доминирование на экране взрослых людей.
– Возможно ли у нас создание нескольких действительно сильных и качественных каналов, если собрать на них дорогих, но квалифицированных журналистов? Нужно ли это кому-нибудь?
Когда независимое украинское телевидение начиналось, оно делалось по хорошим лекалам и следовало приличным образцам. Таким образом формировались СТБ, ICTV, «1+1». И в тот момент это делалось на немаленькие по меркам страны деньги. То, что стали возникать маленькие нишевые каналы, явилось знаком того, что когда ТВ стало не бизнесом, а крепостным театром или рупором влияния, и вопрос качества стал соответствующим. Это происходит не от нехватки денег, а потому что элементарно задача не поставлена. То есть, барин знает, что у него должен быть крепостной театр. Может, он от других бизнесов ждет отдачи, но не здесь, это факт. Скажем, вокруг недавней продажи «Интера» было публично объявлено, что канал зарабатывает что-то там порядка 100 миллионов в год, а тратит 170 миллионов. Зная такие цифры, о чем можно говорить? На этой платформе ничего не произойдет до тех пор, пока не будут пересмотрены основы экономической и политической ситуации в стране.
.jpg)
Подписывайтесь на Ukrnews24.net в Telegram, чтобы быть в курсе самых интересных событий.
Последние новости
